Царская дыба [= Государева дыба] - Александр Прозоров

— Да, дядюшка…

— Угу, — Картышев поставил Ингу на пол, а сам со всего размаха врезал ливонцу в челюсть. Дерптский епископ звонко клацнул зубами, со всего размаха грохнулся на спину и обмяк, свалив голову на бок. Из уголка рта потянулась тонкая розовая струйка. — Вот так тебе, с-сука.

Он обошел кресло и взялся за меч двумя руками, примериваясь для удара, но тут Инга неожиданно перепрыгнула кресло и накрыла недавнего господина своим телом:

— Нет! Не дам! Не смей!

— Уйди! — Игорь закружил вокруг, примериваясь добить похитителя, но найти даже щелочки для удара ему никак не удавалось. — Уйди, кому сказал! Инга, уйди дура!

— Не дам!

Один из бояр присел рядом, взглянул в лицо епископа, разочарованно сплюнул:

— Погорячился ты, Игорь Евгеньевич. Его бы поспрошать сперва надобно. Где казну держит, где схроны тайные.

Витязь выпрямился, поднял со стола кубок, проглотил налитое в него вино одним глотком, налил еще:

— Хороша медовуха епископская!

— А-а-а! — в голос завыла Инга, и все мужчины невольно вскинули руки к ушам. — Уби-или-и-и!!!

— Ты давай, собирайся, — с облегчением спрятал меч Игорь. — Домой пойдем.

— Мерзавцы, негодяи, убийцы! — размазывала слезы по щекам Инга. — Кто вас звал? Зачем вы приперлись?

— Да чего ей собирать, Игорь Евгеньевич? — удивился боярин. — Полонянка ведь. Хорошо хоть, одежонка есть, в чем идти.

— Тогда пошли.

— Погодь, боярин, — развел руками витязь. — Замок ведь взяли! Казну надо найти, золото, серебро. Как с пустыми руками возвращаться? Соседи же засмеют! Ты певунью свою успокой, а мы мигом.

Воины, убедившись, что ворогов в покоях у епископа нет, потихоньку потянулись к дверям. Картышев, устав уговаривать племянницу пойти домой добром, поволок ее силой, больно ухватив за руку. В помещении наступила тишина.

Вскоре послышался болезненный кашель. Господин епископ поморщился, еще немного прокашлялся, попытался приподнять голову, застонал и уронил ее назад на пол.

— Нет, я лучше полежу, — одними губами прошептал он и закрыл глаза.

Глава 5. Сопиместкий фогтий

В первую очередь все искали епископского начетника — но тот как сквозь землю провалился. Сгоряча младшие Батовы немного порезали двух сервов, едва не сбросили с башни прачку, повесили служку в колодце вниз головой и здорово помяли обнаруженного среди бочек латника — но у того хватило ума не хвататься за меч, а потому до смерти никого не зарубили. Больше всех старался Прослав, еще помнящий на своей шкуре лютость замкового начетника. Пусть не здешнего, а преданного слуги кавалера Хангана — но все они одинаковы, и всех нужно вешать на деревьях в первую очередь.

А вот члены «Черного шатуна» сбором добычи занимались вяло, еще не привыкнув к прямолинейным обычаям сурового тысяча пятьсот пятьдесят пятого года. Больше отъедались на обратную дорогу, благо повар, поглядывая на их огромные мечи и тяжелые мушкетоны, сам поторопился предложить самое вкусное.

Не найдя начетника, воинам отряда пришлось ограничиться несколькими золотыми подсвечниками из замковой часовни, серебряным окладом одной из икон и столовым серебром. Нашлось несколько небольших золотых стопочек и две тарелки, Юля неожиданно потребовала персидский ковер — но разве это добыча для замка правителя целого епископства?! Еще в конюшне нашлось две тонконогие кобылы, по виду арабские и один жеребец. Опричник, глядя на них, восхищенно зацокал языком, но Росину они не понравились: тощенькие, с узкими спинами. Даже ослабевшего от потери крови Малохина не удалось устроить лежа на спину, как на обычного боевого коня, и пришлось сажать в рыцарское седло с высокими луками. На двух кобыл навязали тюки со взятым барахлом и рюкзаки с припасами — воины предпочли вернуться без всякого рода медных кувшинов с ажурной чеканкой и тонкими горлышками или резных французских бюро, но зато налегке.

Как ни странно, самому господину епископу повезло: те, кто побывал в малом зале, знали, что там находится злой боярин Картышев, а Игорю, едва не пинками выгоняющему племянницу домой, было не до стаскивания с тощих пальцев священника дорогих перстней и не до обшаривания углов.

Однако задолго до сумерек Зализа, с опаской прислушиваясь к шелестящей на улице листве, потребовал прекратить разграбление замка, и отряд покинул дом местного правителя, вежливо прикрыв за собой ворота и ничего не запалив.

Где-то через час после отбытия гостей из ворот разбежались окровавленные сервы и перепуганная служанка, а чуть погодя выскочил и побежал в сторону города безоружный латник. Однако гарнизон Дерпта ушел к чудскому озеру вместе с поднятыми в ополчение рыцарями, и посылать в помощь замку ему было некого.

До подхода первого вернувшегося из Кодавера отряда из двух десятков всадников прошло еще почти два часа и к замку вплотную подступила ночь. На этот раз в окнах замка правителя не вспыхнули никакие огни, не звучали песни и молитвы, не слышались голоса слуг, отдыхающих перед сном после долгого трудового дня. И топот копыт по мягкой грунтовой дороге показался оглушительным в сгустившейся вокруг тишине.

То, что ворота приоткрыты, Флора насторожило сразу. Он спрыгнул на землю, выхватил палаш и обошел замок по кругу, вглядываясь в окна. Ничего подозрительного не обнаружил, а потому знаком приказал спешиться остальным воинам, резко распахнул калитку и они всем скопом ворвались внутрь.

— Ушли! — начальник стражи сплюнул и спрятал оружие. — Как есть ушли. Эрнст! Снесите мертвых в часовню, сегодня больше ничего сделать не успеем. Алексей, тебе на ночь в дозор, на башню. Завтра отоспишься. И не дремли, видишь, что творится!

— Может, затаились где? — неуверенно предположил один из воинов.

— Никто не затаился, — Флор самолично распахнул ворота и пошел к своему скакуну. — Это те же дикари, что и Кодавер грабили. Разгромили, и в последний момент ушли. А пока мы туда на выручку мчались, здесь поразбойничали, и опять ушли.

Поход к озеру не принес дерптскому войску ничего, кроме усталости. На берегу они нашли две дочиста разоренные деревни, в которых уцелело всего десяток жителей на обе, да два десятка детей, которых теперь придется продать в Литву или к туркам — кто же их вырастит без родителей? В выгоревшем монастыре оказались перебиты все монахи и оставшиеся там с зимней войны тяжелые раненые. Может, из мести за зимнее разорение русские обозлились? Давно от них такая беда на земли Церкви не приходила…

А вот теперь, оказывается, что побережья язычникам оказалось мало, что они в самое сердце решили ужалить… И самое обидное: ни погони сейчас не снарядить, ни гонцов с приказами заслоны на дорогах поставить. После длинного перехода вымотаны и люди, и кони, а единственных свежих скакунов, любимцев епископа, налетчики увели с собой.